Если говорить о законодательной базе в сфере антикоррупционной политики, то она у нас формируется достаточно оперативно. Но мы все прекрасно понимаем, что одни законы, сами по себе, ничего не дают.

Я хочу привести простой пример. Несколько лет назад Комиссия Госдумы по противодействию коррупции четвертого созыва, которую я возглавлял, проводила работу по поддержке малого и среднего бизнеса и выпустила пособие о защите прав предпринимателей при проведении проверок. Могу сказать: это действительно качественное пособие. Все ведомства откликнулись, собрали все необходимые сведения, всё сделали. Я порадовался тому, какую отличную работу мы провели. Буквально в то же время я узнал о том, что моего очень близкого друга арестовали. Начали разбираться в этом деле и столкнулись с чистым заказом: были заплачены деньги, человека сразу же «вписали» в уголовное дело, и его, в итоге, спасло только то, что ошиблись в одной цифре телефонного номера, с которого он якобы вымогал деньги. Я дал за него личное поручительство, через два дня его отпустили и со всем этим делом разобрались, но никто из «заказчиков», естественно, за это не ответил. Так что, оказывается, защищать бизнес только принятием документов, пусть даже очень хороших, невозможно, так же как и обеспечить четкую и прозрачную правоприменительную практику.

Сегодня у любого человека на холодильнике наряду с номерами телефонов врача или неотложной помощи должен висеть номера телефона адвоката. Почему? К сожалению, наша страна стала такой. Есть право, а есть «исключения», и это колоссальнейшая проблема. Вы, юристы, сталкиваетесь с этим каждый день в своей практике. Я уверен, что на сегодняшний день любая крупная компания держит нескольких специалистов по уголовному праву, поскольку какую бы работу она ни вела – ей придется обращаться в суд, и какое там решение примут и что будет дальше – неизвестно. Уголовное право у нас выше решения арбитражных судов по конкретным экономическим делам. Даже если такое арбитражное решение есть, может появиться следователь, а чаще всего – сотрудники ОБЭПа, как бы то ни было прискорбно. По оперативным материалам возбуждается уголовное дело, человека «закрывают» – речь идет, естественно, о переделе собственности. Все попытки адвоката опротестовать это решение на основании предыдущего постановления суда, разбиваются о: «Нас это не волнует, у нас уголовное право». И таких случаев на самом деле немало.

В изменении этой ситуации многое зависит и от всех нас, и от политических руководителей. Ясно, что система достаточно косная, и ломать ее придется очень долго, но подход правильный: проблемы надо обсуждать, надо смотреть по-другому на те процессы, которые идут в стране.

Есть еще один важный вопрос, который пока не был широко обсужден: стоит ли вводить в нашей стране специализированные административные суды? С учетом того, что в России существуют серьезнейшие противоречия по этому вопросу между Высшим арбитражным судом и Верховным судом, скорее всего, таких судов у нас не будет. Но принципиально важным является обсуждение вопросов: как мы обжалуем решения административных органов, как мы обжалуем решения органов власти и какие мы получаем при этом результаты. На сегодняшний день большой положительной практики обжалования неправомерных действий или решений я, к сожалению, не знаю, хотя они, вероятно, есть. Это, на мой взгляд, принципиально неверно, потому что при нынешнем уровне юридической грамотности наших чиновников мы понимаем, какие результаты можем получить.

Приведу еще одну цифру: в нашей стране оправдательные приговоры по уголовным делам составляют всего 0,1% от общего количества, плюс-минус статистическая погрешность. В Европе они составляют около 10-15%. Что мы получаем, если просто задуматься над этими цифрами: можно ответственно заявить, что действия многих наших следователей – просто незаконны. В 2007 году (за 2008 год этой статистики еще нет) 82 000 человек были освобождены из-под стражи в зале суда при рассмотрении уголовных дел. Я сейчас затрагиваю, конечно, несколько другую тему, но она просто взаимосвязана. Коррупция поражает все: правоохранительные органы, судебные органы и т. д. Поэтому вопрос заключается не в том, можно ли коррупцию победить, а в том, как это сделать. Есть основополагающие принципы борьбы с коррупцией, и они сегодня в нашей стране реализуются. Первый – это политическая воля. Она заявлена президентом, и я убежден, что он действительно искренне хочет дать борьбе с коррупцией мощный импульс – именно поэтому были приняты системные решения, принята первая часть антикоррупционного пакета законов. И это очень мощный шаг вперед, это выстраивание системы.

Если же говорить о дальнейшем движении, то это работа для всех. Политическая воля есть, она заявлена и последовательно реализуется дальше. Стратегия противодействия коррупции тоже есть – с ней можно ознакомиться на сайте администрации президента. В ней много принципиальных системных предложений, много аспектов, не будем сейчас углубляться в эту тему. Важно рассмотреть другое: как реализуются в дальнейшем эти законы. И этот вопрос – опять к юристам, которые каждый день сталкиваются с той или иной практикой и которые видят: приняты были одни законы – на практике получается совсем другая ситуация. Вот об этом надо говорить, и здесь, конечно, важна роль юридического сообщества – она просто колоссальна. Молчать нельзя – чем активнее будет высказана позиция юристов, тем больше на нее будут реагировать.

Еще один основополагающий принцип противодействия коррупции – это общественная поддержка. Какими бы ни были законы, без поддержки населения реализовать их невозможно. Возьмем, к примеру, Гонконг, который часто приводят в качестве некоего образца для подражания тому, как можно минимизировать коррупцию. У меня был разговор с бывшим начальником управления по борьбе с коррупцией Гонконга Бертраном де Спевилем. Он, в частности, рассказывал: «Мы принимали разнообразные законы, сознательно не шли только по пути ужесточения, принимали решения по изменению различных регламентов, делали все, казалось бы, правильно, но вся работа стояла на месте до тех пор, пока мы не получили обратную связь от общества». Эта поддержка просто необходима, и она может проявляться в разных формах.

Немаловажный аспект: нужно повышать прозрачность и говорить об имеющихся коррупционных практиках. Очевидно, что очень немногие готовы рассказывать о том, как с них вымогают деньги. Люди просто боятся, потому что они заинтересованы в сохранении своей работы и не хотят проблем с правоохранительными органами. Ведь сказав о том, что с вас тот или иной чиновник или представитель госоргана требует деньги, вы заранее понимаете, что в борьбе с ним можете проиграть, поэтому чаще всего люди не делают этого шага. И я думаю, что это этап, который вы должны пройти. Если мы не будем регулярно говорить об этом, если юристы не будут объединяться и совместно держать оборону либо консолидировать корпоративную защиту против таких поборов – ничего невозможно будет изменить. Вы так и будете в одиночку бороться то с одним чиновником, то с другим. Поэтому роль юридического сообщества заключается в выстраивании и последовательном отстаивании очень четкой позиции. Я просто призываю к этому и сразу хочу отметить еще один аспект. Мы сегодня много говорим об антикоррупционной экспертизе – эта тема действительно стала актуальной, модной. Сразу могу сказать, что любая антикоррупционная экспертиза – нередко как «петля на шею» тому, кто начинает с этой идеей выступать. Потому что всегда есть противовес: если лоббируется какое-то решение – за него платятся деньги. Поэтому главный залог успеха в этой работе – публичность и открытость. Ждать, что Дума проведет антикоррупционную экспертизу всех законов, можно очень долго. Это колоссальнейшая работа, и Дума просто в силу своей организационной структуры не в состоянии сделать все сама. Вы видите очень много пробелов в тех законодательных актах, которые были приняты в середине 1990-х годов, в начале 2000-х и сейчас. Если юристы не будут проводить предварительную антикоррупционную экспертизу публично, мы все будем ждать, когда лет через пятьдесят все эти законодательные акты исправит Государственная Дума или правительство. Без активного вовлечения юристов в эту работу позитивные изменения невозможны. Но это работа, которая действительно приносит свои плоды. Так, например, в Казахстане недавно приняли следующее решение: ни один законопроект в парламенте не обсуждается без заключения Национальной экономической палаты. Любой законопроект, который влияет на бизнес, проходит общественную экспертизу, и она является обязательной. Конечно, в этой экономической палате тоже могут быть свои лоббисты, они могут сказать: нас то или иное не устраивает. В конечном итоге интересы общества и государства могут разниться. Но важнее то, что все это делается публично. Депутаты могут не согласиться с заключением Национальной экономической палаты, но при этом они вступают в открытый разговор, который позволяет реагировать на любые лоббистские действия.

В качестве заключения еще раз отмечу, что выработка юристами общей позиции имеет принципиальное значение. Можно вспомнить лейтмотив потрясающего фильма «Убить дракона»: главное – убить дракона в себе. Мы можем сколько угодно ждать, что кто-то за нас будет что-то делать. Однако если мы сами не будем вовлечены в изменения, результатов, которые мы хотим получить, не будет. Государственные органы и группы депутатов бывают разные, и многие из них открыты для диалога, открыты для взаимодействия.