СУДЕБНАЯ МЕХАНИКА

Население России все увеличивается, гражданские отношения все усложняются, число преступлений также растет пропорционально всему этому – а суды у нас остаются все там же, где были много лет назад, и то при прежнем своем составе. Хотя число судебных дел, как показывают статистические данные, с каждым годом увеличивается весьма ощутительно, увеличения числа судей не идет, как следовало бы, прогрессивно и соответственно.

От этого происходит два нежелательных для нашей Фемиды явления:

1. Сильное обременение судей работой;
2. Плохое качество этой работы, как результат первого, согласно механической формуле, выражающей ту мысль, что выигрыш в силе отражается на скорости и наоборот.

В данном случае, особенно в виду того обстоятельства, что самая головоломная юридическая деятельность весьма тесно связана с презренной «канцелярщиной» и писательством, правила механики применяются отчасти и к судейской работе, и не подлежит сомнению, что подобно тому, как для перевозки 100 вагонов нужно большее число локомотивов, чем для поезда в 50 вагонов, так для разрешения 100 дел нужен больший состав судей, чем для разрешения 50 дел, если даже принять во внимание одну механическую работу писания резолюций, определений и решений.

Вот почему следовало бы призадуматься над этим нетерпящим отлагательства, жгучим вопросом. И если в последнее время и было замечено у нас известное понижение юридической нравственности, то в значительной степени явление это объясняется именно сказанной непосильной работой судебных чинов и несоразмерное с прошлым мнением обременение их все увеличивающимся числом подлежащих скорому разрешению судебных дел.

РЕГРЕСС ИСПОЛНИТЕЛЯ

Вопрос о несовместимости с достоинством присяжного поверенного производства исполнительных по гражданским делам действий не раз обсуждался в нашей специальной прессе и, конечно, заслуживает величайшего внимания.

Совершенно основательно указывалось при этом, что одна из главных причин замечаемого ныне упадка нашей присяжной адвокатуры заключается именно в тех исполнительных действиях, которые принимают на себя присяжные поверенные и производство которых возможно подчас лишь при игнорировании со стороны присяжного поверенного собственного достоинства.

Действительно, ведь присяжный поверенный, по идее наших законов, является борцом за право. Когда право в гражданском деле отвоевано и клиент в этом смысле удовлетворен, то вслед затем начинается деятельность совсем иного рода, где сведущий юрист должен уступить поле деятелю другого типа, именно юркому, на все готовому и ничем не брезгающему ходоку.

Так по сложному и запутанному делу самое трудное – это доказать право истца на искомую сумму. Тут необходимо детальное знакомство с законами, с сенатской практикой и с господствующими по вопросу теориями. Но раз исполнительный лист по делу получен, участие правоведа и законоведа как такового становится уже не нужным в дальнейшей стадии дела.

Чтобы вручить ответчику повестку, чтобы разыскать имущество ответчика и распродать это имущество, нет ведь никакой необходимости быть сведущим специалистом по части законов: тут нужны сведения совсем иного рода, сводящиеся, собственно говоря, к ремесленной технике и практической сноровке.

Но кроме этой простоты деятельности, необходимой уже по получении исполнительного листа, нельзя не заметить и, вообще говоря, предосудительность этой деятельности.

Так, ответчику, на которого уже получен лист, остается – при нежелании платить – лишь всевозможными средствами уклоняться от вручения ему повестки и скрывать свое имущество. То деятельность истца в этой стадии сводится только к тому, чтобы парализовать эти ухищрения ответчика и чтоб, таким образом, перехитрить его. Но эта ухищренная деятельность, во всяком случае, не имеет, конечно, ничего общего ни с теорией права, ни с законоведением. Все тут сводится к практической изворотливости и житейской сметливости. Нанимается, например, человек, на которого возлагается проследить за ответчиком, куда он чаще ходит, с кем знается, и не имеет ли он в каком-нибудь месте вклада, текущего счета и вообще денежных операций. Выведавши это, ходок отправляется туда, узнает всю подноготную ответчика и иной раз успевает заполучить деньги.

Само собой, нет ничего похвального и в действиях ответчика, уклоняющегося от уплаты сделанного им долга. Но верно и то, что и такого рода преследования со стороны истца, не брезгующего ничем, также носят предосудительный характер. И палач, приводящий в исполнение уголовный приговор, избирается же из не наиболее безупречной части населения, хотя он не убийца, а простой исполнитель возложенной на него обязанности.

ТЕАТР ОПЛОТ СВОБОДЫ

22 мая ставропольский уездный суд слушал дело по обвинению дворянина Корецкого и студента Лопатина в том, что они освистали в театре рассказчика анекдотов из еврейского быта. Городской судья оправдал обоих подсудимых, но полиция обжаловала приговор, утверждая, что:

•  во-первых, что свистеть не принято нигде, тем более в интеллигентном обществе;
•  во-вторых, что освистанный анекдот разрешен цензурой;
•  в-третьих, что публика была в восторге от рассказчика;
•  в-четвертых, строгий обвинительный приговор послужит оплотом для других.

Трое из допрошенных по делу свидетелей утверждали, что беспорядок допущен не обвиняемыми, совершенно справедливо выразившими свой протест, а безобразными кривляньями рассказчика.

Обвиняемый Корецкий в свою защиту сказал следующее: «Полиция находит, что допущенная нами форма протеста не соответствует обычаям интеллигентного общества. Стремление водворить эти обычаи, хотя бы путем обвинительных приговоров, чрезвычайно почтенно; я только спрошу, как широк кругозор, которым пользуется противная сторона? Лично посетив цивилизованные страны Европы, и притом много раз, я убедился, что чем интеллигентнее общество, тем больше в нем стремления выражать сочувствие или протест по поводу всего происходящего перед глазами. Это так же применимо к College de France, как и к законодательным палатам, где собирается цвет общества.

Указание полицией на цензуру, разрешившую анекдот, для меня не убедительно. Цензор преследует специальные цели, и в каждый исторический момент эти цели бывают различны: можно разрешать рассказ о «Ваньке Каине» и запрещать Вольтера. Между тем главные основы нравственных понятий остаются неизменными сотни и тысячи лет. С точки зрения этих понятий, глумление над человеком вообще не допустимо, а передразнивание стонов больной еврейки с целью вызвать смех, как показали свидетели, возмущало их эстетическое и нравственное чувство. Наконец, если полиция является хозяином сцены, то позвольте же нам, по крайней мере, быть хозяевами тех трех рублей, которые мы расходуем. Платя за ложу, я предварительно прочитываю афишу и решаю, удобно ли мне и моему семейству провести вечер в театре. Между тем, свидетели показали, что рассказчик Шестоковский и его пошлые анекдоты не были обозначены на афише того представления, которое было обозначено на афише. Это был неприятный сюрприз, разрешенный полицией!

В заключении, г-н Корецкий подробно говорил о цели, которую преследует законодатель. «Нарушение порядка не может заключаться в том, что посетитель позволил себе выражение порицания вместо аплодисментов, производящих больше шума, но одобряемых полицией. Давно замечено, что обывателю разрешается хвалить, славословить, ликовать...».

Обвиняемые были оправданы, жалоба полиции отклонена.

ОБ ИСТИННОМ РАЗУМЕ

«Именной высочайший Указ

Об изъяснении истинного разума закона об неотчуждаемости имений, составляющих собственность Царствующего Императора

Указ правительствующему сенату

Признать необходимым изъяснить истинный разум закона о неотчуждаемости имений, составляющих собственность Царствующего Императора, повелеваем: дворцовые имущества, именуемые Государевыми, признавать не подлежащими ни в целом, ни в части, действию земской давности.

Правительствующий сенат не оставить сделать к исполнению сего надлежащее распоряжение.

На подлинном Собственную Его Императорского Величества рукою подписано:

«Николай»
Царское Село,
27 мая 1900 г.».

Опубликовано в журнале Юридический бизнес, 2010