Проекты в области слияний и поглощений, как известно, наиболее лакомые куски для большинства юридических фирм. Одним из самых заметных игроков на этом рынке является адвокатское бюро «Егоров, Пугинский, Афанасьев и партнеры». Мы поговорили с партнером компании Аркадием Краснихиным об особенностях ведения таких масштабных проектов.
Аркадий, какие тенденции сейчас наблюдаются на рынке юридических услуг в части обслуживания сделок слияний и поглощений? Как кризис влияет на данное направление?
Пока, на мой взгляд, можно наблюдать лишь сокращение спроса на специалистов в данной области и «переквалификацию кадров» для работы в сфере корпоративной и финансовой реструктуризации. Вместе с тем, полагаю, что в ближайшей перспективе, возможно, уже к концу года, следует ожидать если не возврата к пиковым показателям прошлых лет, то, по крайней мере, некоторого оживления за счет неизбежного процесса поглощения слабых участников рынка более сильными и стойкими.
Можно ли дать какие-либо оценки того, какую долю занимает юридическое сопровождение сделок по слияниям и поглощениям в общем объеме юридических услуг в Москве?
Я думаю, сейчас это не более 15-20%, а, возможно, и того меньше.
В каких отраслях сейчас наиболее актуальны подобные юридические услуги?
На мой взгляд, они актуальны для всех отраслей. Пожалуй, в сырьевых отраслях – это более масштабные (читай – «дорогие»), но единичные транзакции. Однако телекоммуникации, автопром, ритейл и другие отрасли ничуть не менее привлекательны для юридического бизнеса.
По данным издания The Lawyer, в Великобритании объем сделок M&A сократился на 30%. По Вашим оценкам, какие цифры будут справедливы для России?
Адвокат, партнер АБ «Егоров, Пугинский, Афанасьев и партнеры», руководитель корпоративного департамента компании.
С отличием окончил юридический факультет Санкт-Петербургского государственного университета; является соискателем степени кандидата юридических наук на кафедре гражданского права юридического факультета СПбГУ. До прихода в адвокатское бюро «Егоров, Пугинский, Афанасьев и партнеры» занимал руководящие должности в крупных российских финансовых организациях. С 2004 г. работает в адвокатском бюро «Егоров, Пугинский, Афанасьев и партнеры», в 2005-2007 гг. – как старший юрист, с 2007 г. – как партнер бюро.
Будучи ведущим специалистом в сфере российского корпоративного права, Аркадий имеет значительный опыт сопровождения сложных корпоративных процессов, инвестиционных проектов, в том числе в металлургической и нефтегазовой отраслях, а также сделок M&A, включая крупнейшие транзакции на российском рынке. С 2007 года Аркадий возглавляет корпоративный департамент адвокатского бюро «Егоров, Пугинский, Афанасьев и партнеры». Является членом Адвокатской палаты Санкт-Петербурга.
По моим субъективным ощущениям, объем таких сделок в нашей стране уменьшился куда значительнее.
Как происходит распределение рынка юридических услуг в области M&A между иностранными и российскими юридическими компаниями?
Думаю, иностранные компании занимают не менее 80% рынка, если оценивать с точки зрения количества сопровождаемых транзакций. Российские фирмы, как собственно и национальные фирмы в любой стране, действуют «на своем поле», и у них есть свои конкурентные преимущества. В частности, они лучше знают специфику российского бизнеса и практику применения законодательства, обычаи делового оборота. Однако эти преимущества нивелируются излишним формализмом отечественного законодательства, вынуждающего использовать иностранные юрисдикции – а значит, и иностранных консультантов.
Конкурируют ли на этом рынке юристы с другими консультантами (аудиторскими компаниями, банками, инвестиционными консультантами), которые имеют собственные возможности по оказанию юридических услуг? Или речь идет скорее о сотрудничестве?
Лично я особой конкуренции не наблюдаю. У каждого из перечисленных участников – своя ниша.
Какие требования предъявляются к юридическим консультантам, работающим по сделкам M&A?
Применительно к консультантам, практикующим в нашей стране, это:
- знание российского права и реалий его применения;
- умение организовать и контролировать работу консультантов других юрисдикций;
- умение вести переговоры, видеть коммерческую сущность возникающих юридических вопросов и находить компромиссы;
- выносливость и стрессоустойчивость.
Как правило, М&A – это очень длинные сделки, порой к ним начинают готовиться за несколько лет. Какую работу и на каком этапе делают юристы?
В идеале юристы должны участвовать на всех этапа сделки: Due Diligence, подготовка term sheet (основных условий, структуры сделки), подготовка юридически обязывающих документов, сопровождение исполнения сделки, например, контроль процесса передачи денег или акций и т. д. На практике же случается, что юристы подключаются тогда, когда основные «коммерческие» условия term sheet уже согласованы. Как правило, в таких случаях due diligence вносит свои коррективы.
Как распределяется работа, когда в проекте одну из сторон представляют сразу несколько юридических фирм?
Это зависит от целей привлечения нескольких консультантов. На мой взгляд, наиболее эффективно отношения строятся по схеме «клиент – фирма-подрядчик – фирмы-субподрядчики». В данном случае субподрядчики выполняют какую-то определенную функцию (например, готовят антимонопольный файлинг), а подрядчик координирует общую работу и отвечает за ее сроки и качество. Именно по такой схеме мы стремимся выстраивать свою работу.
Специалисты АБ «Егоров, Пугинский, Афанасьев и партнеры» (ЕПАП) сопровождали сделку по созданию крупнейшей в мире алюминиевой компании в результате объединения активов компаний «Русал», «Суал» и Glencore. По итогам слияния, акционер «Русала» стал владельцем контрольного пакета акций в объединенной компании. В течение двух лет ЕПАП осуществляло консультационную поддержку «Русала» по заключению этой сделки. В частности, бюро участвовало в разработке корпоративной структуры объединенной компании, содействовало в проведении переговоров по объединению активов, а также обеспечивало правовое сопровождение сделки в антимонопольных ведомствах России и ряда зарубежных стран. Председатель комитета партнеров ЕПАП Дмитрий Афанасьев вошел в Совет директоров объединенной компании.
Какую юридическую работу в этих проектах можно назвать рутинной, а какая требует творческих начал, креативности?
Работы по Due Diligence я бы отнес к первой категории, а структурирование сделки и согласование основных условий – ко второй.
Известны ли случаи конфликтов между юридическими фирмами, участвующими в проекте М&А, по поводу предлагаемых правовых решений, оценок или порядка осуществления тех или иных процедур?
Я бы назвал это не конфликтами, а рабочими спорами или дискуссиями. Конечно, подобные обсуждения иногда имеют место, и это хорошо, потому что выявляются слабые места предлагаемых подходов, в результате чего готовятся оптимальные решения.
Как в таких проектах сочетаются коммерция и юриспруденция? Велика ли степень влияния юридических советников на деловые аспекты сделки?
На мой взгляд, хороший юридический консультант должен видеть коммерческую сущность и учитывать ее, предлагая те или иные юридические решения. Хороший консультант может и должен участвовать в переговорах, обязан уметь их вести. Каким образом? Сидя за столом переговоров рядом со своим клиентом.
Заметны ли какие-нибудь тенденции по изменению формата юридического обслуживания слияний и поглощений? Становится эта работа более сложной, длительной и т. д.?
Клиенты приобретают опыт, а значит, становятся более требовательными к качеству обслуживания. Клиентам становятся нужны не «просто юристы», но юристы, которые могут привнести в проект нечто такое, чего клиент не знает сам.
Аналитическая группа M&A-Intelligence журнала «Слияния и Поглощения» обнародовала традиционный ежегодный рейтинг финансовых и юридических консультантов M&A-сделок с контрольным участием на российском рынке. За прошлый год объем российского рынка M&A рухнул на 36,5%. На «упавшем» рынке ситуация изменилась. За каждую сделку советникам приходится «биться», предлагая клиентам более выгодные условия, чем коллеги («Финам-Лайт», 4 марта 2009 года).
С какими юридическими рисками связана работа в таких проектах? Известны ли случаи предъявления претензий юридическим фирмам за проведенную работу? Какие ошибки или просчеты могут случаться? Имели ли место случаи возмещения убытков юристами?
В России мне такие случаи неизвестны. Отсутствие работающего института страхования ответственности адвокатов делает такие требования клиентов, в общем-то, бесперспективными.
В такого рода сделках, как правило, участвуют несколько групп с разными интересами и устремлениями, какая-то информация, имеющая юридическое значение, может искажаться или скрываться. Какими способами юридические фирмы преодолевают эти ограничения?
Методом убеждения и ссылок на то, что перед адвокатом, как и перед врачом, скрывать правду – себе дороже.
При проведении сделок в других юрисдикциях стараются ли юристы сами привлекать местных партнеров для учета местной специфики?
Да, конечно. Очень важно найти партнера, действительно лучшего в своей юрисдикции в необходимой сфере юридического знания. Известный бренд при этом – далеко не всегда хороший ориентир.
По данным журнала «Слияния и поглощения», самым крупным юридическим консультантом среди всех российских компаний, участвующих в рейтинге, осталось адвокатское бюро «Егоров, Афанасьев, Пугинский и партнеры», закрыв по итогам 2008 года девять квалифицируемых рейтингом сделок на сумму 1,603 млрд долларов.
Случалось ли Вам сотрудничать с региональными фирмами при сопровождении сделок M&A?
В России – нет. Что касается СНГ, то в рамках одного из проектов мы сотрудничали в Казахстане с фирмой Aequitas.
Адекватна ли отечественная юридическая наука достижениям юристов-практиков в этой сфере? Есть ли ученые, известные своими работами, исследованиями в этой области?
Я бы сказал, что отечественная юридическая наука и (как следствие) законодательство не адекватны потребностям оборота. Яркий пример – наше очевидное отставание в развитии института акционерных соглашений, давно являющихся обычным делом на Западе. Мы только приступаем к работе в этом направлении, а между тем бизнес не может ждать и уходит в другие юрисдикции. Необходим критический анализ неработающих или плохо работающих юридических конструкций и их адаптация к реалиям бизнеса. К сожалению, прорывов в этом направлении я пока не наблюдаю.
Беседовал: Петр Никулин
