К мнению этого человека прислушиваются не только российские юристы. Являясь вице-председателем Арбитражного комитета Международной ассоциации юристов (IBA) и вице-председателем комитета Россия/Евразия секции международного права Американской ассоциации юристов (АВА), Илья Никифоров имеет возможность доводить свою точку зрения и до международного юридического сообщества.
Эта точка зрения не всегда совпадает с расхожими мнениями. Так, руководитель санкт-петербургского бюро «Егоров, Пугинский, Афанасьев и партнеры» считает неправильным сокращение персонала в юрфирме в сложные времена, а деньги – не менее опасным для юристов явлением, чем наркотики.
Илья Викторович, в начале беседы – наш традиционный вопрос. Расскажите немного о себе и о том, почему вы решили стать юристом, адвокатом?
Я происхожу из семьи технических интеллигентов, научных работников. Мое первое образование − в области компьютерных технологий и информатики. Нужно было иметь конкретное ремесло, которое позволило бы зарабатывать: поддерживать себя, семью и родителей уже в период обучения в вузе. Еще не завершив своего обучения (специальность: «электронно-вычислительные машины, приборы и устройства»), я стал активно искать возможности развития в гуманитарной сфере. Для жителя Санкт-Петербурга тогда было очевидно: следует поступать в Ленинградский государственный университет. Я сделал выбор в пользу юридического факультета. В процессе обучения полюбил право, юриспруденцию и выбрал частную практику как формат профессиональной деятельности.
Как давно вы являетесь партнером АБ «Егоров, Пугинский, Афанасьев и партнеры»? Как получилось, что вы начали работать в этой команде, возглавили офис фирмы в Санкт-Петербурге? Стояли ли вы у истоков создания бюро?
Фирма создавалась командой единомышленников, которых объединяла общая школа (юридический факультет Санкт-Петербургского государственного университета). Николай Дмитриевич Егоров, старший партнер фирмы, был нашим учителем – моим и Дмитрия Афанасьева.
Нас также объединил опыт учебы в США и работы в западных адвокатских фирмах. За плечами ключевых фигур в нашей фирме − ускоренный курс американской (капиталистического склада) юриспруденции и работа за рубежом. Так мы, молодые юристы, открыли для себя концепцию юридической фирмы – это не консультация, в которой адвокаты просто делят общий офис и каждый работает сам на себя по собственным проектам. Это большая и слаженно работающая организация, можно сказать − фабрика по производству юридического продукта. И мы решили начать собственное дело по этой модели.
Что касается Санкт-Петербурга, то я исторически связан с этим городом: в нем я родился, в нем находится центр моих жизненных интересов, поэтому я живу и работаю здесь по сей день. Мне этот город нравится.
На конференции «Юридический бизнес» вы планировали выступить с докладом «Как заработать 1 000000 и остаться человеком». О чем собирались в нем говорить, какова его основная идея?
Основная идея этого доклада заключается в том, что в мировом юридическом бизнесе юриспруденция, адвокатура, традиционно была свободной и независимой профессией. Я бы даже сказал «сословием». Последние же десятилетия на Западе (и с момента зарождения коммерческой юридической практики как таковой в России) акцент делается, прежде всего, на заработок. Этот аспект не лишний, но уж очень гипертрофированный. Деньги возвеличиваются как мерило всего сущего, и полезность для фирмы измеряется тем, сколько денег ты приносишь. Соответственно, все системы компенсаций и поощрений также построены исключительно на этом.
Текущий экономический спад больно ударил по многим: кому-то попало больше, кому-то − меньше. Но давайте посмотрим на происходящее другими глазами − с точки зрения новых возможностей. Дело в том, что у каждого профессионала, в том числе и у юриста, есть пять ресурсов: время, деньги, знания, навыки и здоровье. В какой-то степени недостаток одного из ресурсов можно восполнить другим. Но полностью заменить одно другим нельзя.
Юристам − от руководителя фирмы до рядового сотрудника − надо смотреть на ситуацию в целом. Например, сегодня кризис, и проектов нет. Или клиенты есть, но платят меньше. Что если сейчас именно то время, когда надо умерить жажду наживы и посвятить время восполнению какого-то другого ресурса? Например, получению новых знаний и навыков (научиться, в конце концов, печатать вслепую!). А может быть, стоит поправить здоровье.
Высшая мудрость заключается в том, что эта система имеет обратную связь: полученные знания, навыки, здоровье приведут к тому, что упущенный сегодня заработок с лихвой можно будет восполнить в будущем.
Еще одна мысль, которую я провожу в этой презентации, заключается в том, что в большей мере, чем другие ресурсы, деньги, подобно наркотику, вызывают привыкание. С получением каждой новой «дозы» денег ценность каждой копейки в добавленной «дозе» уменьшается. Т. е. человеку, который хорошо зарабатывает, нужно больше, больше и больше денег: это нескончаемый процесс. Вот я и говорю: важно не просто заработать миллион, гораздо важнее − остаться при этом человеком. В большинстве своем мои коллеги являются состоятельными людьми, благосостояние которых существенно выше среднего. У них уже есть то, о чем только можно мечтать. Поэтому нужно найти время и душевные силы, чтобы остановиться и заняться тем, что делает нас людьми. А не зомбированными cash-поглотителями.
Сейчас много пишут и говорят об общих подходах по адаптации компаний к кризису. Ограничены ли юристы в выборе стандартных инструментов реакции?
Думаю, хорошей практикой сегодня будет оптимизация бизнес-процессов, приобретение дополнительных компетенций, привлечение нового персонала, взращивание и развитие молодых талантов.
Я наблюдал подобные спады на западном рынке: в начале 90-х годов, на переломе веков. Нынешний спад – это расщелина на пути. Надо не только добраться до дна (это под силу всем), но и не покалечиться, сохранить силы, чтобы выкарабкаться наверх, к свету, к новым высотам. Большинство фирм на рынке, оказывающих профессиональные услуги, рухнут не сейчас, когда все неясно, а потом − когда начнется подъем, появятся новые требования и новая динамика. Считаю, что фирмы, которые сократили персонал, не выживут.
В избитом уже «кризисном» клише говорится о неких новых возможностях, которые предоставляет кризис проактивным командам. Есть ли, на ваш взгляд, какие-то системные воможности появления на рынке новых отечественных фирм, которые смогут претендовать на лидирующие позиции в «российском секторе» юридического рынка?
Видные игроки, которые сегодня зарекомендовали себя на рынке, делают юридический продукт «от кутюр», представляют услуги, нужные бизнесу и требующие индивидуального подхода. Такое своеобразное ателье индивидуального пошива.
Ниша, которая в России совершенно не разработана и где можно ожидать появления серьезного оператора, − это рынок массовых стандартных услуг, «упакованных» продуктов», не требующих мега-экспертизы и команды звезд. Такой оператор по масштабам деятельности и обороту мог бы соперничать с лидерами.
Сюда относятся, например, регистраторы, которые смогут зарегистрировать качественный стандартный пакет учредительных документов организации в любом регионе России; вести трудовые дела, помогать во внедрении внутренних стандартных положений о конфиденциальности и др. Или какие-то налоговые продукты, допустим, налоговые декларации граждан. Я не исключаю, что будет создана какая-то сеть компаний, с одним и тем же названием, с одними стандартами, и за счет масштаба, единой технологии и бизнес-процессов их деятельность будет иметь низкие издержки. Может, это будет даже аутсорсинг, обработка заказов из регионов с дорогой рабочей силой в отдаленных регионах, где умы не хуже (и явно свежее), а стоимость жизни − меньше.
Доход от реализации такого типового продукта в единичном экземпляре невелик, но за счет тиражируемости способен кормить крупную, серьезную, разветвленную организацию. Зарубежные коллеги уже и термин придумали − commodity или processed legal services.
Одним из аргументов, который довольно часто звучит в пользу преимуществ российских офисов иностранных юридических фирм, является утверждение о том, что накопленный ими опыт в конкретных практиках несравним в связи с тем, что международные юрфирмы накапливали его десятилетиями, а новые российские компании существуют менее двадцати лет. Это на самом деле так? Корректно ли это утверждение по отношению к работе в сфере российского права, которое в современном виде тоже существует относительно недавно?
Во многих публикациях отмечается, что производительность труда практически в любом секторе в развитых экономиках на порядок выше, чем у нас. Я искренне считаю, что «бриллиантовые» специалисты работают как в российских, так и в западных юридических фирмах. Но в западных юридических фирмах производительность труда гораздо выше за счет отлаженных бизнес-процессов и системно накопленных знаний. Я уверен, что российские фирмы сократят разрыв, надо лишь осознать эту проблему и ей заниматься. По моему убеждению, в юридической практике важно такое качество как креативность, гениальность даже. Я не раз наблюдал, как людям, которые могли бы стать звездами команды, по тем или иным причинам было тесно в тех рамках, которые им задает традиционная западная юридическая фирма. Поэтому я считаю, что эти «пассионарии» станут центром притяжения в российской юридической практике.
Возможно ли перенять тот опыт западных юридических фирм, который делает их недосягаемыми по уровню компетенции? Ведь они занимались этими вопросами восемьдесят лет, и никто лучше них, в силу этой причины, заниматься этим не сможет...
Зацеплюсь за слово «недосягаемый», поскольку думаю, что это реально. Вернусь к «роли личности». Считаю, что главным конкурентным инструментом западных юридических фирм является все же не столько формализованная коллекция знаний (хотя и это важно), сколько личность партнера, который 30-40 лет занимался конкретным вопросом и знает его вдоль и поперек. Поэтому те, кто с ним работает, получают огромные преимущества: во-первых, потому что учатся у него, во-вторых, им удается сразу, без больших трудозатрат, книжек и т. д., получать кристаллизованную генеральную линию и ее развивать. Полагаю, что если российские юристы проживут в условиях новой экономики еще лет 20-ть, то и они догонят заокеанских коллег. Старое поколение в западных фирмах уйдет, а новое поколение российских юристов уже будет иметь сравнимый багаж.
Некоторые исследователи российского рынка юридических услуг отмечают, что есть крупные российские фирмы, иностранные фирмы и небольшие столичные и региональные фирмы – и они между собой никак не связаны, в особенности разрыв силен между крупным юридическим бизнесом, средним и небольшим. Так ли это? Обычная ли это ситуация для юридического бизнеса вообще или это особенность нашей страны? Возможно ли какое-то сближение между крупным и малым юрбизнесом?
Какое-то расслоение юридического сообщества действительно наблюдается. Так получилось: люди с разными предпосылками вошли в эти новые правила игры – обслуживание капиталистического уклада. Не считаю, что крупные фирмы все делают лучше, чем юристы с индивидуальной практикой. Есть вопросы, где частнопрактикующие юристы гораздо эффективнее. Думаю, что речь, скорее, идет об общих стандартах и взаимном обогащении. На мой взгляд, это будет происходить естественным образом.
Вы руководитель, координирующий работу большого коллектива. Вместе с тем, вы известный практикующий юрист, эксперт. Как сочетаются менеджерские функции и юридическая работа? Нашли ли вы оптимальную формулу соотношения этих видов активности?
На мой взгляд, в юридической фирме необходимо разграничивать функции профессионального руководства, руководства юридической практикой и хозяйственного администрирования, т. е. руководства жизнеобеспечением этой практики. Время, как я уже говорил, − это один из ограниченных ресурсов, который нельзя купить. Но если создать команду, то организм юридической фирмы в значительной степени может функционировать без ежедневного «ручного управления».
Оптимальную формулу соотношения менеджерской и юридической работы, думаю, надо искать всю жизнь.
Беседовал: Виталий Крец
